"Борцы с российской властью нервно курят в сторонке"

Пиния среди пней: "публикация прослушек — это особая форма доноса"

"Борцы с российской властью нервно курят в сторонке"

Андрей Громов

Сегодня в сети появилась прослушка телефонных разговоров одного высокопоставленного чиновника. Мы не собираемся гадать, кто на кого и за что наехал и вообще обсуждать публикацию по существу. У прослушек не бывает существа, и распространение их есть низость и преступление. Поэтому мы сами не дадим ссылок и не позволим сделать это участникам нашего Форума — все такого рода попытки будут пресечены. Однако нам представляется необходимым показать, как это делается — методологию компромата — хотя бы для того, чтобы общественность понимала ему цену.

— Але, привет!

— Ало?!

Публикации прослушек – пожалуй, единственный вид компромата, реально действенный в нашей стране. Ничто так не интересует людей, как чужие тайны, выставленные на всеобщее обозрение, и ничто так эффективно не работает, как обычные разговоры высокопоставленных лиц, представленные на суд публики. Им не верят, их ругают, ими возмущаются, но зато все читают и запоминают.

Причём действенность компромата не в том, чтобы возбудить общественное мнение или лишить доверия компрометируемых. У нас особая ситуация: публикация прослушек — это особая форма доноса, используемая в тех случаях, когда борьба властных кланов переходит в новую стадию.

В своё время орденоносец Хинштейн печатал в «МК» свои сливы, и было понятно, откуда ноги растут, понятно, кто с кем в Кремле бьётся. Тем более что эта борьба транслировалась почти столь же выпукло и на ТВ. Та борьба очень дорого обошлась России. Могла бы обойтись ещё дороже, но Бог миловал, дефолт не стал той катастрофой, которой мог бы стать в условиях полного недоверия населения к власти и полной дезорганизации самой власти. А потому сегодняшнее возрождение этого жанра выглядит показательным и пугающим.

Методология с тех пор тоже сильно изменилась. Никто не рассчитывает на массовый охват аудитории, никому не нужно вызывать гнев Марьи Ивановны — важно, чтобы публикация была услышана в московском бомонде и среди пикейных жилетов. Важно, чтобы пошел скандальный слух и стал обрастать интерпретациями и толкованиями. А потому услуги хинштейнов уже не востребованы – Интернет выполняет эту функцию лучше любого «МК». К тому же отвечать за публикации в Интернете не надо, как не надо доказывать подлинность записи. Прочитали – теперь ваше право, верить или не верить. Отсюда и минимализм. Никаких полосных текстов – краткость и ненавязчивость.

Обычные разговоры по телефону высокопоставленных чиновников мало кого компрометируют. Мат никто у нас особо зазорным не считает, а сюжет, даже криминальный, редко когда понятен непосвященному. Хинштейну приходилось объяснять читателям, где и что гнусного сказал «герой прослушки», приходилось описывать ситуацию вокруг разговора, ставить акценты – все это выглядело и навязчиво, и нудно. Теперь же никто ничего не разъясняет. Все очень просто: берется как подложка обычный разговор, желательно короткий, и в него вписываются несколько ключевых фраз (из других разговоров, а чаще — вовсе выдуманных авторами компромата). Подложка и краткость обеспечивают достоверность, а вписанный кусок направляет впечатление от разговора в нужную сторону.

Происходит это примерно так. Есть некий, быть может, реально прослушанный и записанный разговор:

- Але.

— Привет, радость моя.

- Ой, ну наконец-то… Когда ты приедешь? Я уже заждался совсем…

— Не знаю… Прости, сегодня день тяжелый, даже не знаю, когда освобожусь…

- Не приедешь?

— Боюсь, что сегодня – никак. Я очень соскучился, но никак. Прости, Ладно… Ну не обижайся, я тебя прошу… Не обижаешься?

- … Нет, не обижаюсь…

— Давай, может, на выходные, а?

- Давай…

Ничего особенного, разговор как разговор, немного манерный, но люди по-разному общаются со своими друзьями. А теперь вставим в конец ключевую фразу:

— Не обижайся… целую тебя нежно на сорок сантиметров выше коленок…

Фраза — очевидно выдуманная и в пустом незначащем разговоре торчащая, как пиния среди пней: вне зависимости от сексуальной ориентации, люди так не разговаривают. Зато эффект достигнут. Перед нами воркование понятно кого. По той же схеме в обычный деловой разговор вставляются слова «я хоть и чеченец, но не шахид», и вся беседа приобретает совсем другой смысл. Понять ничего все равно нельзя, зато очевидно, что замышляется что-то страшное и зловещее.

Впрочем, Бог с ней, с методологией. Старая война компроматов, инспирированная Гусинско-Березовским, была страшна, но новая страшна вдвойне. Ибо органы, призванные заботиться о безопасности страны, сеют чувство опасности среди граждан. Удар наносится не только и даже не столько по тем, кого компрометируют, а по каждому обывателю, по неприкосновенности частного пространства, и шире — по Государству Российскому. До имяреков, с которыми борются доблестные чекисты, никому, в общем, нет дела, зато от прослушек возникает чувство собственной беззащитности и стойкое ощущение гнусности, творимой в Кремле, омерзительности российской власти как таковой. Куда там Березовскому со своим полковником Литвиненко и простодушным Иваном Петровичем, куда там Хакамаде с её дежурными откровениями о «Норд-Осте», куда там Сергею Адамычу, Глюксману или лорду Джадду. Когда в бой идут чекисты, остальные борцы с российской властью нервно курят в сторонке и с завистью смотрят на работу профессионалов.